9 июля в Доме кино в Саратове состоялась премьера документального фильма Софьи Горленко «Атлантида Русского Севера». В малом зале, рассчитанном на 30 человек, яблоку негде было упасть. Сотрудникам Дома кино даже пришлось принести несколько дополнительных стульев, которые, впрочем, не понадобились: люди сели на ступеньки, чтобы не загораживать головой экран.

Лента захватывает с первых кадров: старая карта и небольшой рассказ об известном русском художнике и путешественнике Иване Билибине, который еще в 1904 году оставил в своем дневнике запись о небольшом погосте на Цей-озере: «Это место умирает». Сто лет прошло, а деревянная колоколенка все стоит. Пусть с полуразрушенной крышей, но стоит. А вера смущенной перед камерой старушки в то, что «все будет, деточки, вернется…», кажется,  не может оставить равнодушным никого.

Софья Горленко снимает удивительной красоты места – эпическая природа Русского Севера, северные ливни, деревянные храмы, дома деревенских жителей, которые даже в заброшенном состоянии вызывают восхищение своими размерами и резьбой. Герои фильма рассказывают, что люди на Севере никогда не выживали. И крепостного права здесь никогда не было! Потому и крестьяне жили богато, понимали, что трудятся для самих себя. Осознавали, что их благополучие зависит от них самих.

Фильм безжалостно разбивает современные ценности о том, что «вы должны стать успешными, ребята», а на баннер с рекламой одной известной сети быстрого питания просто скидывается строительный мусор. А что? Вполне удобно, чтобы до мусорной ямы донести.

Люди, приехавшие из Питера, Вологды и других городов для того, чтобы жить в северной деревне, у местных долгое время вызывали, мягко говоря, недоумение. По словам одного из героев фильма, их подозревали в наркоторговле, торговле оружием и прочей нечисти, даже участковая приходила. Очень хотела разобраться: зачем приехали?

«Кто поумнее, давно отсюда убежали, как минимум в Архангельск, а оттуда, может, и в Москву».

Это не только про Север. Это обо всей России. Рвемся туда, где нас нет, на все готовое, а место вокруг себя облагородить не хотим. Об этом и рассуждают герои фильма, показывая прелести деревенской жизни.

«В городе только и мечтали о том, чтобы как-то отдохнуть. Работа-дом-работа… ничего не видели. А здесь два шага сделал с крыльца, и ты уже на земле…»

«Людьми в городе легко управлять. Отключи свет и воду – что начинается? А нам, если и отключат, мы сами всегда воды принесем…»

Жители сел, отказавшиеся от питерских прелестей, ставят все тот же вопрос о ценностях: а кто, собственно, решает, как мне жить? Почему торговать сотовыми телефонами в каком-нибудь магазине модно, а жить в деревне не модно? Как разбудить в людях чувство того, что создать свою вселенную вполне реально? И неважно, что при этом придется топить печь дровами, своя земля за все тяготы воздаст сторицей!

Коснулись в фильме и государственной политики, просто и честно обвинив чиновников в развале сел. Не глядя на «кухонную» российскую привычку посмаковать эту тему между собой за семечками и молчать. Просто и искренне звучат с экрана слова 21-летнего парня, выросшего на Севере и с 16 лет занятого в реставрации памятника деревянного зодчества:

«Догадываюсь, почему здесь все развалено. Скорее всего, наверху просто не знают о том, какое богатство есть у нас на Севере. Вот я и хочу обратиться: чиновники, вы хотя бы один миллион не своруйте. Нам помощь нужна. А все остальное мы сами сделаем».

В том, что памятники архитектуры на Севере нужно спасать, сомнений быть не может. Ведь если погибнет наше родное, исконно русское деревянное зодчество, где еще искать наши истоки? Восстановление этих древних храмов требует объединения усилий – сил меценатов для этого недостаточно, поскольку проект, как сказали реставраторы, – на 55 миллионов.

Помимо историко-культурной ценности, эти храмы много значат для людей лично, хотя режиссер в вопросе веры избегает однозначных оценок. Здесь храм предстает и простым символом русского народа, и некоей мистической сущностью, которая сохраняет народ от гибели и разложения, и символом веры. Каждый из героев определяется сам: быть ему воинствующим безбожником или принять то, что «без Бога в деревне никак нельзя – люди спиваются. Надо же ум чем-то занимать».

Слушая этих людей, видя их искренность, осознаешь искусственность городской среды, рамки, в которые люди сами себя загнали, и давящую опустошенность, образовавшуюся в душах. Суета, постоянная гонка за лишним рублем, амбиции – свои и чужие – рано или поздно приводят людей к вопросам о смысле жизни. Ответ дает один из героев.

«Я долго думал, что еще успею. Так же гнался за современными ценностями. А здесь, на природе, вдруг осознал, что все те ценности меня опустошали. Я смотрю на природу и понимаю, что есть Творец. И в том, чтобы прославить и поблагодарить Творца за эту красоту, – мое обогащение. Вы спросите: что теперь? Я снова рискую. Мне 60, и у меня годовалый сын. Но я счастлив… Так что, не скули, а действуй».