Служба моя шла своим чередом. Вот говорят, что армия дает то, армия дает это. А наша часть нам почти ничего не давала. Об этом «почти» – чуть позже. Она у нас только все отнимала. Тем более здоровьем многие из нас, мягко говоря, не блистали. Об этом и расскажу подробнее.

После ухода старшего призыва в нашей роте было около 30 человек. Из них здоровыми можно было назвать, наверное, процентов 20-30, - и то – они скорее были «недообследованными». У одного постоянно болела голова, у второго – панкреатит, еще одного моего товарища избили до полусмерти на «гражданке» перед армией – в общем, болячек у них хватало. 

Согласен, что мы не в детский лагерь попали, но всему же должен быть предел. Вот мне, например, в районном военкомате врач-лор не ставила допуск, пока я ушные пробки не удалил. С другой стороны, если бы я на это не обращал внимания, то зеленый свет в армию все равно для меня был бы включен. Хотя зачем здоровье в нашей богом забытой части: если попал на утреннюю пробежку в мороз – это удача, а так – «идите метите». Время, которое по расписанию занятий было закреплено за физической подготовкой, тратилось либо на уборку территории, либо на бесполезную работу на складах никому не нужного, отработавшего свой век хлама. Вот и думайте, что дала нам армия, а что отняла. 

Вторая половина службы, где нет «дедов» и ты почти сам себе хозяин, тоже не удалась – 8 из 10 дней ты находишься в наряде, а тут уж спортом особо не позанимаешься. 

Знания о том, как мыть пол и мести листву, нам определенно не были нужны – на это ума, как говорится, хватит и без армейских уставов и игр в «подъем-отбой». Ведь офицеры особо не думали насчет нашего обучения и еще каких-то полезных для обычных солдат вещей, которые требовали от них подсуетиться и отвлечься от компьютерных игр и просмотра примитивных сериалов по телевизору. Все мало-мальски необходимые функции они переложили на сержантов. У них ведь были и «свои дела», а еще наряды. Вообще «наряд» для них – это как кодовое слово. Если офицер или прапорщик должны были заступить в наряд – значит, после обеда ты их уже не найдешь: они пошли отсыпаться перед заступлением на архиважное дежурство. А их наряд – просто сидеть за ноутбуком и до потери пульса играть в стрелялки или переписываться в соцсетях с приятелями. 

Наша часть– это какое-то метафизическое образование, созданное само для себя. Офицеры по своим делам ходят, ну или, в крайнем случае, заставляют солдат вылизывать улицы. И не дай бог, бумажку около штаба найдут – дежурный по роте, за которой закреплена территория штаба, слетит с наряда. Даже не знаю, какие полуинвалиды в армии хуже – физические или моральные. 

Я просто на минутку представляю, что началась бы война или на нашу часть, не дай бог, напали бы террористы – заходи кто хочешь и убивай кого хочешь. Вместо автоматов у нас в руках будут швабры и веники, а как действовать во внештатных ситуациях – знали единицы. Хотя были у нас так называемые антитеррористические тренировки, результатами которых командир части был очень недоволен (тогда как раз произошел взрыв в аэропорту Домодедово, где погибли люди). 

Однажды зимой мы до потери пульса убирали снег на плацу и равняли кантики, под конец все солдаты построились с лопатами в руках, а потом маршировали, используя лопаты как воинские знамена. Это было забавно и в то же время абсурдно. 

В следующей серии я расскажу вам еще об одном случае, который характеризует армейскую систему и ее организаторов – офицеров. Но об этом читайте через неделю.

Александр Лобецкий