Понедельник, 07 Ноябрь 2022 16:33

Эмилия Прахова - муза или демон знаменитого живописца

Оцените материал
(0 голосов)
Эмилия Прахова, жена статского советника, кем она была для Михаила Врубеля в его творческой жизни - музой, вдохновившей на создание живописных шедевров? Или демоном?
Эту женщину сложно назвать Музой художника – хотя она послужила прототипом для многих созданных им камерных или монументальных образов. Царевна-Лебедь. Богородица. Нищенка. Просто Прохожая. И, наконец, самая, наверное, могучая «врубелевская» фигура – Демон. Вот «демоном» она для мастера живописи была точно. Ну или наверняка…
 
Эмилия Прахова - муза или демон знаменитого живописца

Росписи Кирилловского монастыря под Киевом в 1884 году зрелище представляли собой непрезентабельное: под потемневшей за века олифой лики святых уже едва угадывались, да и многие фрагменты икон на досках и фресках были утеряны. Требовалась серьёзная реставрация образов. Историк искусств Адриан Прахов, искренне пекущийся о сохранности этого памятника средневековой русской живописи и зодчества и занимающийся реставрационными работами, обратился по этому случаю к своему другу Павлу Чистякову, профессору Петербургской академии художеств. «А не найдётся ли у тебя, друг Павел, способного студента. Могущего заняться оформлением стен братии?»

Студент нашёлся: 28-летний Миша Врубель, талантливый и довольно амбициозный. Прибыл в Киев, приступил к работе в монастыре, стал частым гостем в доме своего работодателя, мецената Прахова… и пропал, утонув в искристых глазах его супруги, Эмилии Львовны Праховой, в девичестве Эмилии Марии Клементины Лестель, петербургской француженки.

Она не была красавицей. Но боже, сколько в ней было обаяния, живости, непосредственности! А к этому бонусом шло недюжинное остроумие, умение музицировать на фортепиано (её учителем в своё время был сам Ференц Лист!), и при этом невысокого роста, коренастая, с немного неправильными чертами лица. Но бесподобные, сапфирового цвета глаза с поволокой и яркие, пухлые и чувственные губы оживляли её образ, делая поистине уникальным. Ах да – ещё у Эмилии с Адрианом к тому времени было трое детей.

Э. Прахова

Э. Прахова

Эти глаза и околдовали молодого гения… потому что Михаил действительно был гением мазкА и колорита, и его живописные плотна, похожие на драгоценную мозаику, были предметом яростного спора ревнителей классических приёмов в живописи и новаторов.

Он писал её портреты. Дарил ей, а она их не принимала. И экспансивный молодой человек уничтожал свои произведения у неё на глазах. Что, конечно же, сближению не способствовало. А Михаил страдал, и ничего не мог с собой поделать. Это было похоже на какое-то наваждение. Его друг художник Константин Коровин позже рассказывал, как однажды был шокирован во время совместного купания в реке с Михаилом, когда увидел на его груди длинные белые шрамы. И Врубель с болью в голосе поведал ему, что после очередной порции насмешек со стороны Эмилии он резал себе грудь ножом, чтобы физической болью перебить боль душевную.

Адриан Прахов, конечно же, не был слеп. И терзания молодого гения понимал. Поэтому «от греха подальше» отправил Михаила в Италию для изучения им опыта мастеров Возрождения. Впрочем, была ещё и практическая цель – Врубель должен был закончить четыре иконы, предназначенные для кирилловской обители.

По возвращении из Венеции художник сдал монастырский заказ. Работа была просто великолепной – и именно это великолепие едва не вызвало скандал, дошедший чуть ли не до самого Синода: центральная парсуна Богоматери с младенцем Иисусом на руках была практически точным портретом Эмилии Праховой. Лишь пронзительную синеву глаз своей возлюбленной Михаил заменил на канонический ореховый, светло-карий.

Богоматерь с младенцем. Работа М. Врубеля

Богоматерь с младенцем. Работа М. Врубеля

Грянул скандал, который едва удалось замять. Вставал вопрос даже о полной переделке иконы – но снова вмешался Адриан Прахов, отстоял этот шедевр Врубеля. А сам Михаил, в попытке избавиться от наваждения, уезжает в Москву, где его уже ждал меценат Савва Мамонтов, наслышанный о таланте художника. Но перед отъездом случилось событие, ставшее ключевым в его творчестве и во многом предопределившее сюжеты многих картин Врубеля: Эмилия сжалилась над своими «инфантильным мальчиком», как она его называла, и пригласила его на оперу «Демон». И наваждение вернулось, обретя, наконец, зримый образ, в котором соединились черты любимой женщины , музыка спектакля, его мрачные декорации и облик Демона. Который художник, вдобавок к визуальному ряду, ещё и расцветил в своём воображении несуществующими и инфернальными чертами.

Эту работу видел только отец художника, и именно от него широкая публика вообще узнала о том, что картина существовала. И отец же не смог сдержаться, резко высказав Михаилу, что он от его «Демона» просто в ужасе. И что любой нормальный человек испытает такое же чувство. Михаил, сам уже подозревающий о своём психическом здоровье, «Демона» уничтожает. Однако вернётся к его образу потом, спустя 6 лет.

К тому времени его сумасшедшая во всех смыслах любовь к жене статского советника Прахова уже забудется. Ну. Или он так посчитает. Поэтому у написанного им «Демона сидящего» портретного сходства с Эмилией уже не будет. Если бы не глаза Демона – всё те же сапфировые.

Демон сидящий. Фрагмент

Демон сидящий. Фрагмент

Огромные, с длинными загнутыми кверху ресницами. Лишь закончив полотно, Врубель понял, что сбежать от себя не удалось.

А ведь свою жену, оперную певицу Надежду Забелу, он любил! Даже, скорее, боготворил. Сохранилось много её живописных портретов. И самым известным стал её портрет в образе Царевны-Лебедь, написанный в 1900 году сразу после участия его жены в премьере оперы «Сказка о Царе Салтане». Только вот в чертах Надежды вдруг даже не проглянули, а буквально прорвались всё те же огромные сапфировые глазища Эмилии и её пухлый чувственный рот.

Царевна - лебедь. Фрагмент

Царевна - лебедь. Фрагмент

Н. Забела - Врубель

Н. Забела - Врубель

Но сама Эмилия об этой своей метаморфозе не узнала – у неё, оставшейся в Киеве, были всё те же муж и дети. Всё тот же салон с элитной публикой. И в круговерти будней образ странного молодого человека как-то померк.

Она не была жестокосердной, просто ей – умнице, примерной матери, верной жене с устоявшимся и надёжным тылом в лице мужа и хозяйки светского салона, было всё это просто смешно. Да и сословная разница, разные социальные роли оказали на ситуацию своё влияние. Недаром много лет спустя внучка Адриана и Эмилии Праховой со свойственным молодости максимализмом выскажется обо всей этой романтической истории так: «Дедушка был действительным статским советником, а кто такой этот Врубель? Обычный гений…». Она, кстати, была отлично осведомлена и о последнем желании умирающей в старости Эмилии сжечь все до единого письма Врубеля к ней. И это было сделано руками дочери Эмилии Львовны, в 1927 году, сразу после смерти Эмилии в возрасте 77 лет.

Источник: https://dzen.ru/a/Y0ZkGfxIhXJjSEhi



Прочитано 911 раз
Nalog 2024 03
Скопировать